Divinity: Original ...
От «Divinity: Original Sin» к «Divinity: ...Фамилия, имя:
Юлия
Возраст:
48 лет
Пол:
Женский
Страна, город:
Россия / Москва
На сайте:
почти 14 лет
Статистика
4 поста (из них репостов: 0)
65 комментариев
1 серебряный пост
3 золотых поста
0 бриллиантовых постов
0 рекомендованных редакцией постов
4 рекомендованных наместником поста
Может писать до 6 постов
Восстания рабов - другая сторона медали. При всей выгоде рабства, с восстаниями ничего не поделать. Они есть даже у Кунари.
Политический бардак? Однако процветать Тевинтеру это не мешает. Мешает другое - кунари, куча фанатиков Андрасте и всеобщая ненависть простолюдинов к магам.
Геймер juliabee 11
Геймер juliabee 11
АВЕЛИН
Авелин: Да?
Бетани: Мой брат был солдатом. Они всю дорогу захватывают земли да служат королю, которого ни разу не видели. А вот стражники делают что-то настоящее. Защищают людей. Делают их жизнь лучше.
Авелин: Даже не знаю, соглашаться ли с тобой.
Бетани: Мой брат точно бы не согласился.
Авелин: Ничего. Я была солдатом, а он был храмовником. Мы знали, что наша личная жизнь подождет. Расстояние никогда не мешало, но вот времени нам не хватило. Такие дела.
Бетани: Теперь, когда его нет, ты собираешься когда-нибудь...
Авелин: А вот это действительно личное.
Авелин: Что-то ты затаился, Варрик.
Варрик: Собираюсь перейти на любовные романы. Эй, и что? Даже не нахмуришься?
Авелин: Я всем довольна. Пиши, что вздумается.
Варрик: У, это мало кому будет интересно. "Довольная в казармах". Ну кто за это заплатит?
Авелин: Что ж я раньше-то не подумала.
Варрик: В скором времени собираюсь проверить на практике.
Авелин: Пусть это будет хороший конец, ладно?
Варрик: Для вас, мадам, хоть миллион роз на закате.
Авелин: Варрик.
Варрик: И грозная рука закона, сметающая все на пути. Это как бы подразумевалось.
Варрик: В Старкхевене для меня слишком напыщенно, а в Камберленде слишком скучно.
Авелин: Ты вечно твердишь, что терпеть не можешь обязательств, а между тем уже шесть лет остаешься с Хоук.
Варрик: Авелин, за столько-то лет ты уже могла бы заметить, что я великий лгун.
Варрик: Знаешь, Авелин, если я когда-нибудь решу, что нагулялся вволю, я дам себя заарканить только тебе.
Авелин: "Дам себя заарканить"?
Варрик: То есть, "решу, что нагулялся вволю" тебя не смущает? Это хорошо!
Изабелла: Мужчины боятся тебя? А как насчет Уэсли? Он боялся?
Авелин: Изабелла...
Изабелла: Что? Слишком рано?
Авелин: Слишком рано, слишком лично, слишком... в твоем стиле!
Изабелла: О-о-о, больное место?
Авелин: Если ты не заткнешься, у тебя у самой появится больное место.
Изабелла: Угу, подруга. А что с того?
Авелин: Не припомню твоего имени в реестрах. Все корабли, которые стоят в порту, обязаны подавать грузовую декларацию.
Изабелла: Мой корабль не стоит в порту. А ты не начальник порта.
Авелин: А ты... не торговец.
Изабелла: Ммм... какая дотошность.
Авелин: Знаешь, Изабелла, сказал бы мне кто, что я буду тебя терпеть все эти годы - размазала бы по стенке.
Изабелла: Сказал бы кто мне, что я до сих пор буду здесь, - отодрала бы от стенки и снова размазала.
Авелин: Не горюй, будет у тебя когда-нибудь твой корабль. Времена Дживена прошли. И ваших неучтенных грузов тоже.
Изабелла: Ба, полюбуйтесь! Званые обеды, стряпня... уже обзавелась кружевным фартучком или подарить?
Авелин: Не уходи от темы. Я отправила тебе приглашение, а ты не появилась.
Изабелла: Я подумала, что это будет... ну, то есть не знаю. Просто не люблю семейные сборища. К тому же вот будут у вас с Донником дети, так вы ведь меня на пушечный выстрел к дому не подпустите. Представь, на какие вопросы тебе придется отвечать. "Мама, а что такое потаскушка?"
Авелин: Я просто покажу на тебя и скажу: "Вот потаскушка".
Авелин: Хорошо. Нет, великолепно. Я уже забыла, как это, когда...
Изабелла: ...когда тебя ставят задом кверху, сиськами книзу и молотят, как гнутый гвоздь?
Авелин: Когда. Тебя. Любят.
Изабелла: А. Да, точно.
Авелин: Впрочем, и насчет остального жаловаться не приходится.
Авелин: Я не могу взять тебя в стражу, Карвер.
Карвер: Мы же оба солдаты. Почему бы им меня не взять?
Авелин: Я была офицером. И я выполняю приказы.
Карвер: (Смеется) Знаю я, как ты их выполняешь.
Авелин: А еще я думаю в первую очередь о других. Ты же, похоже, устал от этого, а значит, создаешь опасность.
Карвер: Только когда не я выбираю. Это же ты сказала им, чтобы меня не брали?
Авелин: Да.
Карвер: Поговори с моей сестрой. Это она тут все решает.
Авелин: Может быть, но ты-то следуешь за ней. В городе полно людей, которые рано или поздно плохо кончат. Я не хочу той же участи для тебя.
Карвер: Может, если ты прекратишь за мной шпионить, это поможет?
Авелин: Нет.
Мерриль: Тебе, наверное, очень нравится семья Хоук.
Авелин: Почему ты так говоришь?
Мерриль: Ты проделала с ними путь от самого Лотеринга, так ведь? А они даже не из твоего клана!
Авелин: У людей нет кланов, Мерриль.
Мерриль: Именно! Вы выдержали такую долгую дорогу вместе, и у вас даже не было Хранительницы, которая бы вас мирила.
Авелин: Значит, ваша Хранительница вам говорит: "А ну-ка прекратили лягаться, а то никуда не поедем"?
Мерриль: Иногда она еще велит не таскать друг друга за волосы.
Авелин: Это была деревня, не город. Там и стены-то не было, не то что эльфийского квартала.
Мерриль: А где же тогда жили эльфы?
Авелин: Большей частью в хлевах и амбарах.
Мерриль: По-моему, в эльфинаже лучше.
Авелин: Что?
Мерриль: Мы нарушаем закон. Я уверена. Тут на каждом шагу законы. Ты же хорошая стражница, правда?
Авелин: Да!
Мерриль: Это хорошо. Кажется, ты нервничаешь. Я сказала что-то не то?
Авелин: Нет, Мерриль, все в порядке.
Мерриль: А-а. Может, тебе обувь жмет.
Мерриль: (Хихикает)
Авелин: А?
Мерриль: Все сложилось, как ты думала? Мило, правда? Кажется, он мил.
Авелин: Да, очень даже мил.
Мерриль: Именно! И ты такая душка, когда он рядом! Совсем не похожа на себя обычную.
Авелин: У тебя что, на сегодня пакостей не запланировано?
Мерриль: Нет, мы же идем с Хоук. Это важно.
Мерриль: Авелин, что у тебя в зеркале?
Авелин: О чем ты?
Мерриль: В твоем зеркале. Что ты там видишь?
Авелин: Воин. Жена. Все ошибки, которые я сделала, чтобы попасть сюда и выйти на верную дорогу. А что? Что ты думала увидеть?
Мерриль: Трудно сказать. Большей частью - трещины. Я, наверное, как-нибудь одолжу твое. Можно?
Авелин: Можно.
Мерриль: Все зависит от всего. Мы родились, много чего случилось, и сейчас мы здесь, с друзьями, а вокруг творится неразбериха.
Авелин: Слишком просто.
Мерриль: Это хорошо, что просто. Простота подкрадывается к тебе и заставляет улыбнуться. Может быть, иногда этого достаточно.
Авелин: И правда, как просто.
Авелин: Конечно, присмотрю. Что за странный вопрос? (Защитница Киркволла не нуждается в моей опеке, Мерриль.)
Мерриль: А еще бывает, что Изабелла во что-то вляпывается. Посмотришь за ней тоже?
Авелин: Мерриль... что это с тобой?
Мерриль: Все может случиться. Но ты их защитишь, я знаю. Ты все защищаешь.
Авелин: Мерриль, беспокоиться не о чем.
Авелин: Победим в чем?
Мерриль: В конце. Такое ощущение, будто что-то кончается, правда? Как думаешь, мы победим?
Авелин: Ничего не кончается, Мерриль. Время сейчас, конечно, неспокойное, но это пройдет.
Мерриль: Надеюсь, мы победим. А Варрик напишет отличную историю, я знаю.
Авелин: К чему нам следует быть готовыми, если что-то пойдет не так?
Мерриль: Я сама точно не знаю. Никогда не видела одержимых. Хранительница говорит, что... они меняют форму прямо на глазах.
Авелин: Значит, ты просишь нас отправиться с тобой и последить за чем-то, но сама не знаешь, за чем?
Мерриль: Это просто предосторожность, Авелин. Ничего плохого не должно случиться.
Авелин: Умеешь ты успокаивать.
Авелин: Выходит, ты принц, так?
Себастьян: По всей видимости, так.
Авелин: А что, есть сомнения?
Себастьян: Я взял на себя тяжелое бремя. Остальное сейчас не важно. А почему ты спрашиваешь, капитан стражи?
Авелин: От титулованных особ всегда неприятности.
Себастьян: В таком случае я рад, что не отношу себя к ним.
Авелин: Они всегда так говорят.
Авелин: Если бы борьба за твой титул касалась только Старкхевена, я бы ничего не сказала. Но это не так.
Себастьян: Я должен извиниться за то, что забираю свое по праву?
Авелин: А какой ценой тебе это достанется? Не слишком ли большой?
Себастьян: Мне кажется, ты винишь меня в каких-то личных неприятностях.
Авелин: Я была при Остагаре. Когда предводители "делают все, что должно", люди умирают.
Себастьян: Достойные люди знают, что такое необходимость.
Авелин: Мой отец был шевалье. Он вынужден был бежать из Орлея, когда убили его покровителя.
Себастьян: Сожалею.
Авелин: Все равно я не слишком-то гожусь для жизни орлесианской знатной дамы.
Себастьян: Но наверняка же ты жалеешь, что все сложилось именно так? Что ты стала не орлесианской дамой, а... стражницей?
Авелин: Нисколечко. Я предпочту прикончить разбойника и спасти семью торговца, чем вызубрить фигуры танца и точно знать, какие румяна с помадой нынче в моде.
Авелин: Уэсли?! Но... ты же не был с ним знаком.
Себастьян: Он был храмовником. Он не бросил мирных граждан Ферелдена во время Мора. Он погиб слишком молодым. Владычица Церкви прочтет его имя во время Песни Памяти.
Авелин: Спасибо. Ты... очень добрый.
Себастьян: Сейчас он сопровождает Создателя. Однако же тем, кто еще жив, скорбеть о нем не постыдно.
Себастьян: Что я на этот раз натворил? Ты смотришь так, словно собралась устроить мне выволочку.
Авелин: Я просто не могу понять, почему ты до сих пор в Киркволле. Вот уже шесть лет ты твердишь, что вернешь земли своих родителей. Ты умен, можешь стать способным правителем. Чего же ты ждешь?
Себастьян: Я не знаю, правильно ли будет так поступить.
Авелин: А разве нам дано это когда-либо узнать?
Себастьян: Так же, как Ферелден "обходился" без Кайлана?
Авелин: Ты попал в больное место.
Себастьян: Красивая история. Страж Алистер впечатляет... Но, боюсь, меня ты видишь в другом свете. Я не хочу, чтобы кто-то умирал, возвращая мне трон, Авелин. Рискую я только собой. И этого достаточно.
Авелин: Хорошо сказано, отдаю тебе должное. Ладно, поживем - увидим.
Авелин: Скажи, Фенрис, ты безопасен?
Фенрис: Нет.
Авелин: Знаешь, иногда стражники позволяют людям соврать, если это сохранит мир.
Фенрис: Ты видишь, кто я. Ври себе, если хочешь.
Фенрис: Что?
Авелин: Я рылась в отложенных рапортах Дживена. В некоторых упоминаешься ты. Тебя просят поймать.
Фенрис: Кто просит?
Авелин: Не знаю. Они старые, хранились кое-как. Словом, постарайся вести себя хорошо.
Фенрис: Спасибо, что избавилась от них.
Авелин: А я не избавилась.
Авелин: Не за горами война. Как тебе это - сражаться по собственному желанию? Есть разница?
Фенрис: А тебе никогда не приказывали убивать?
Авелин: Я была солдатом. Но я этого хотела.
Фенрис: Я тоже хотел. Только не по своему выбору. (Смеется) Если это имеет значение.
Авелин: А что в этом хаосе имеет значение?
Андерс: Ты должна присоединиться. Теперь-то понимаешь? Тебе надо поддержать киркволльских магов.
Мерриль: Это не моя война.
Андерс: На Расколотой горе ты не спрячешься. Для тебя нет места среди долийцев.
Мерриль: Нет! Мне всегда было дело только до моего клана! Все, что я ни совершила, я совершала для него!
Андерс: М-да. А вообще-то, если подумать, то лучше не пробуй нам помогать.
Андерс: О чем речь?
Мерриль: О вере. Ты веришь, я знаю. В свободу. В магов. В добрых духов. В плохих храмовников. И огня в этой вере больше, чем на солнце.
Андерс: А ты что думаешь?
Мерриль: Мне этого порой не хватает. Вещей, в которых можно не сомневаться.
Андерс: В некоторых вещах точно можно не сомневаться.
Мерриль: Теперь уже нет.
Андерс: Значит, тебя пристроили преподобным братом в Церковь?
Себастьян: Я едва успел дать церковные обеты, когда узнал, что вся моя семья погибла.
Андерс: Но ты же... читал проповеди, принимал покаяния и все такое?
Себастьян: Ты хочешь в чем-то покаяться?
Андерс: Просто интересно, что ты отвечаешь, когда тебе задают всякие вопросы. Например: "Если Андрасте проповедовала свободу и покончила с рабством, почему вы запираете магов и держите их на положении рабов?"
Себастьян: Этого у меня еще никто не спрашивал.
Андерс: А я-то думал, что Церковь против чтения мыслей.
Себастьян: С тобой в Круге что-то произошло? Я так понимаю, в Ферелдене возникли какие-то проблемы...
Андерс: По-твоему, если магу худо в Круге, то только по вине демонов? Нет, дело не в Ульдреде. И не в том, что меня избил или изнасиловал какой-нибудь храмовник... такое и вправду случается, но мне повезло. Дело в принципе - в свободе, которой любой уроженец Тедаса обладает по праву рождения.
Себастьян: Тебя отдали в Круг. Меня отдали в Церковь. Хоук изгнали с родной земли порождения тьмы. Все мы несвободны.
Себастьян: Так что этот твой план всеобщего усмирения вряд ли был попыткой геноцида магов, как тебе это представлялось.
Андерс: Сколько я тебя знаю, ты стремишься отомстить за гибель одной-единственной семьи. И ты искренне осуждаешь меня за попытку спасти жизни всех магов Тедаса?
Себастьян: Но им ничто и не угрожало. Это был лишь безумный замысел одиночки. Церковь ни за что не допустит ничего подобного.
Андерс: Это пока.
Изабелла: Варрик, а как гномы становятся Совершенными?
Варрик: За тебя голосует Совет. Если голосов достаточно, то - БАБАХ! - ты уже живое божество.
Изабелла: Попроси, чтобы тебя зачислили в Совершенные. Как совершенного мужчину.
Варрик: Мне нравится ход твоих мыслей, Ривейнка, но в Совершенные вот так вот с бухты-барахты не просятся.
Изабелла: А почему бы нет? Всем ведь видно, что ты образец мужественности. Осталось только официально это провозгласить.
Изабелла: А я уже придумала кое-что! Надо похитить у кунари еще какую-нибудь реликвию.
Варрик: Что самое страшное, я даже не понимаю, шутишь ли ты сейчас.
Изабелла: Ну конечно, шучу. С теми ребятами я больше связываться не хочу. Нет... на этот раз я украду королеву Антивы. Все должно получиться.
Карвер: Что бы ты там ни собирался сказать, мне это неинтересно.
Варрик: Я большой специалист по части пребывания в младших братьях. Поверь, быть центром всеобщего внимания - участь хуже не придумаешь. Когда что-то идет наперекосяк, а такое неизбежно случается, тут же тычут пальцем в того, кто у всех на виду. Возьми любое королевство Тедаса. Все видят тех, чья задница греет трон, и никто не замечает того, кто делает реальную работу.
Карвер: А моя сестричка по этому сценарию - королева. Прелестно.
Варрик: Очко в твою пользу. Промашка. А, ладно.
Варрик: Что с тобой, Хоук-младший?
Карвер: Не зови меня... не говори так, ясно? Тебе только дай повод для баек.
Варрик: Думаешь, ты настолько интересен?
Карвер: Меня и без того достало быть в тени других. Не хватало мне оказаться в тени воображаемого себя.
Варрик: Не беспокойся. Колыбельные и детские сказки - это не по моей части.
Варрик: А у кого-нибудь еще есть предчувствие, что все это плохо закончится? Неужели только у меня?
Мерриль: Не все так плохо, Варрик. Ты только подумай, как потом будешь об этом рассказывать!
Варрик: Не обижайся, Маргаритка, но я прекрасно обойдусь без истории про то, как мы тебя убили где-то в горах. Трудновато будет сделать ее удобоваримой.
Мерриль: А где бы ты его спрятал?
Варрик: В Тевинтере, может быть. Или в Андерфелсе. Но подальше от Киркволла - это уж точно.
Мерриль: Варрик, а чем кончилась та история?
Варрик: Какая история, Маргаритка?
Мерриль: Та, длинная. Про нас, про Хоук, про магов, храмовников... про всех.
Варрик: Ты хочешь знать концовку до того, как все случится? Не жалко будет испортить сюрприз?
Мерриль: А вдруг я не увижу конца?
Варрик: Держись рядом с нами, Маргаритка, и все увидишь.
Варрик: Конечно, значит. Именно поэтому я и не принимаю ничьей стороны.
Мерриль: По-моему, это бессмысленно.
Варрик: У меня есть ты и Авелин, Фенрис и Андерс, Хоук, Изабелла. У меня есть друзья в Круге и собутыльники среди храмовников. И вот они все для меня очень много значат.
Мерриль: Но тебе придется драться с ними.
Варрик: Маргаритка, я дрался с собственным братом. Никто и не обещал, что у этой истории будет счастливый конец.
Варрик: Слушай, Певчий, этот твой узурпатор... двадцати футов ростом?
Себастьян: Вовсе нет.
Варрик: Но у него на руках когти, верно?
Себастьян: Ногти. И пальцы самые обычные, разве что немного толстоваты.
Варрик: Значит, он пожирает живьем младенцев. И пышет огнем.
Себастьян: Надеюсь, ты шутишь.
Варрик: Ты даже притвориться не можешь, что тебе это интересно?
Себастьян: "Далекой родине"? Старкхевен в Вольной Марке, а не на луне.
Варрик: А я-то надеялся...
Себастьян: Там почти все как здесь. Только мертвецов меньше.
Варрик: Ну да, у вас нет Хоук.
Варрик: Пока ты где-то там изображал принца, Бартранд устроил нам западню на Глубинных тропах и бросил нас на верную смерть.
Себастьян: Знаешь, если цепляться за гнев, он пропитывает каждый твой поступок. Ты ушел живым с Глубинных троп. Ты обустроил свою жизнь, не оглядываясь на брата. Неужели ты хочешь, чтобы его тень по-прежнему преследовала тебя?
Варрик: Слушай, да найди ты себе каких-нибудь нищих и пой им эти песенки!
Варрик: Да ну?
Себастьян: Кажется, всякий раз, когда в Киркволле что-то случается, она непременно оказывается в это замешана. Мне никогда еще не предоставлялось столько возможностей помочь людям!
Варрик: Ладно. Я думал, что мне уже обрыдло твое нытье. Беру свои слова обратно. У меня от тебя зубы ноют.
Варрик: Послушай, эльф. То, что ты выделываешь рукой...
Фенрис: Уже ясно, что ничего хорошего я не услышу.
Варрик: Могу поспорить, что так легче очищать карманы.
Фенрис: Как-нибудь попробую и выясню.
Себастьян: Я вижу, ты часто говоришь о... неприличном.
Изабелла: Хочешь, чтобы я перестала? Тебе из-за этого... неуютно?
Себастьян: Нет, это было просто наблюдение.
Изабелла: Поплаваешь с мое с пиратами-сквернословами, еще не такие привычки подцепишь. Пиратов интересует всего несколько вещей: море, крепкое бухло, добыча и задницы.
Себастьян: Поединок?
Изабелла: Нет, проповедь. Махание пальцами, рассуждения о чувстве вины, фразы о том. что неизученная жизнь не стоит проживания.
Себастьян: Я не собирался...
Изабелла: Не собирался? Ты не собирался призвать меня утешить нуждающихся и щедро дарить себя направо и налево?
Себастьян: Судя по тому, что я слышал, ты и так даришь себя всем подряд.
Изабелла: О-о-о. Подловил.
Изабелла: А?
Себастьян: Я... я просто не понимаю, почему ты работаешь с Хоук. Кажется, на все, что мы ни делаем, тебе просто наплевать. Что держит тебя здесь?
Изабелла: В основном, "Цветущая роза". У меня там оплачено до конца года... грех не попользоваться.
Себастьян: Но это же... бордель?
Изабелла: И что с того? Женщины тоже могут посещать бордели. Ты просто напряги воображение... Гляди-ка, получилось! Ты просто лапочка, когда краснеешь.
Изабелла: Ты был женщиной?
Себастьян: Нет!
Изабелла: Это многое объясняет.
Себастьян: Родные отдали меня в Церковь, потому что я порочил доброе имя семьи. Это было лучшее, что со мной когда-либо случалось. Я обрел мир. Я обрел цель. До того как прийти сюда, я, бывало, дни и ночи напролет бродил по городу, пьянствовал и распутничал. Я тогда не верил ни во что, кроме собственного удовольствия.
Изабелла: И почему я тогда не была с тобой знакома?
Изабелла: Уже несколько лет прошло, а ты так ни разу и не предложил мне покаяться или обратиться к Создателю.
Себастьян: Проповеди малоэффективны, Изабелла. Чтобы подействовать на чью-то душу, надо показать личным примером.
Изабелла: Ха. Это разумно. Это я уважаю.
Себастьян: Я в свое время устал от верениц безымянных любовниц и ночей бессмысленного удовольствия. Ты тоже устанешь в свое время.
Изабелла: (Ахает от изумления) Это самое жестокое, что мне когда-либо говорили! Я буду плакать.
Карвер: Иногда.
Мерриль: Помнишь ежевику? Здесь она не растет. А еще там были певчие птички с черными шапочками.
Карвер: Мне больше не хватает лая собак.
Мерриль: Да! Здесь на меня лают только люди. Это совсем не так мило.
Карвер: "Мечиться"?
Мерриль: Ну, делать всякие штуки с мечом. Выглядит очень ловко. Трудно было такому выучиться?
Карвер: Нужно много практики.
Мерриль: По-моему, у тебя отлично получается! Вот увидишь, когда-нибудь ты станешь лучшим мечуном в Киркволле!
Карвер: Мерриль...
Мерриль: Я опять сказала что-то не так? Наверное, мне лучше молчать.
Фенрис: Да? А ты что, знаешь их поголовно?
Карвер: Нет. Просто... ты выглядишь по-другому. Этого ты не будешь отрицать?
Фенрис: Уж какой есть. И у меня действительно не было выбора. В отличие от тебя с надуманными проблемами.
Карвер: А разве кто-нибудь здесь беззаботен хоть одну минуту в день? Я таких не знаю.
Фенрис: По-моему, подобное притягивает подобное.
Мерриль: Себастьян, твои доспехи так ярко блестят. Ты в них слишком удобная мишень.
Себастьян: Мой доспех, Мерриль, - Свет Создателя. Я не ведаю страха.
Мерриль: Может, попросишь Его, чтобы Его Свет сиял не так ярко? Тогда тебе и столько доспехов не понадобится.
Себастьян: Боюсь, Мерриль, стражники не смогли бы помочь в этом деле.
Мерриль: Авелин бы тебе помогла! Она мастерски умеет заставлять воров вернуть украденное. Наверное, потому, что она такая рослая.
Себастьян: Сожалею, но это не под силу даже Авелин.
Мерриль: Ты уверен? Да ты хотя бы раз видел, как она кого-нибудь колошматит?
Мерриль: Это та песня, которую поют в Церкви, верно? Красивая... но немножко однообразная.
Себастьян: Тогда тебе известна эта история? О том, как Андрасте стала божественной невестой Создателя и убедила Его дать нам второй шанс?
Мерриль: Точно. Но я никогда не понимала, почему она должна была умереть.
Себастьян: Ее смертный супруг из ревности предал Ее.
Мерриль: Но если Он хотел, чтобы она распространяла свою веру, разве не лучше она бы справилась с этим живая?
Себастьян: Создатель дал нам свободу воли. Маферат своим предательством показал, что люди пока еще не достойны спасения.
Мерриль: Ну, не знаю. Сама история неплохая, но в ней, по-моему, не все стыкуется.
Мерриль: Наши боги давно покинули нас. Они не откликаются на наши молитвы с самого падения Арлатана. Когда мы докажем, что снова стали эльфами, что не потеряли все, что имели, - они к нам вернутся.
Себастьян: Мы говорим то же самое о Создателе. Возможно, все это лишь разные имена одной божественной силы, которая сотворила мир.
Мерриль: Создатель хочет, чтобы вы стали эльфами?
Мерриль: Бедный Андерс.
Фенрис: Тебе его жалко? Он опасен для себя и окружающих.
Мерриль: По-моему, он сломал то, что пытался сберечь.
Фенрис: Тебе его жаль, потому что он - твоя копия.
Мерриль: Не только маги ломают то, что больше всего любят, Фенрис.
Фенрис: К сожалению.
Мерриль: Ты жалеешь об этом? Ну, о том, что случилось с сестрой?
Фенрис: Нет.
Мерриль: Ты бы не хотел... ее вообще находить?
Фенрис: Что я хотел, я уже сделал.
Мерриль: Везет тебе. Я вот кучу вещей хотела бы сделать по-другому.
Себастьян: Тебя посвящали в верования Церкви?
Фенрис: Я не помню своего детства. Данариус не желал учить своих рабов ничему, что навело бы их на мысль, что они не ничтожества.
Себастьян: Извини. Мне трудно представить, как тяжело тебе жилось.
Фенрис: Да уж.
Себастьян: Однако же учили тебя этому или нет, всякой душе найдется место подле Создателя. Даже твоей.
Фенрис: С какой стати ты мне это говоришь?
Себастьян: Мне известно, что Данариус принуждал тебя творить всякое. Я думал, тебе удобнее будет поговорить об этом с другом.
Себастьян: Тебе следует знать, что грех убийства, совершенного по принуждению, падает на голову не того, кто совершил преступление, а на того, кто приказал его совершить.
Фенрис: Неужели я еще мало рассказал о своем прошлом? Неужели всему Киркволлу не терпится узнать все мрачные подробности моей жизни?
Себастьян: Порой говорить о таком мучительно, однако это единственный способ очистить загноившуюся рану.
Фенрис: Если я скажу, что нет, ты попытаешься обратить меня в свою веру?
Себастьян: Многие эльфы веруют в Создателя. Просто я хотел узнать... веришь ли ты после перенесенных мучений.
Фенрис: Я никогда особо и не верил. Рабу трудно верить в того, кто его покинул.
Себастьян: Создатель не порабощал тебя, Фенрис.
Фенрис: Но и не помог, согласись.
Себастьян: И все же ты теперь здесь и ты свободен. Может быть, Он помог тебе больше, чем ты думаешь.
Себастьян: Я гляжу, ты долго думал над моими словами.
Фенрис: Я освободил себя сам. А Создатель в лучшем случае смотрел со стороны. Почему я должен благодарить Его за это?
Себастьян: Неужели так трудно поверить, что Создатель любит тебя? Может быть, это он дал тебе шанс на спасение.
Фенрис: Как-то я не чувствую, что меня любит Создатель... или кто-нибудь вообще.
Себастьян: Мы сами выбираем путь, добрый или злой. Мы, а не Создатель.
Фенрис: Может быть. Я... давно об этом не думал.
Себастьян: Еще не поздно начать.
Себастьян: Поставить в известность храмовников - наш долг.
Фенрис: Тогда почему же ты этого не сделал?
Себастьян: Наверное, понадеялся, что они сами все узнают.
Фенрис: И тогда тебе не придется предавать друзей Хоук, верно?
Себастьян: Это не причина оставлять на свободе малефикара. Кто из нас это сделает? Бросим жребий?
Фенрис: Неа. Если тебе охота их сдать, обсуди это с Хоук.
Геймер juliabee 11
Геймер juliabee 11
Геймер juliabee 11
Геймер juliabee 11
Хотелось все же пройти и такой вариант развития событий. Убийство революционеров мы уже проходили...
Геймер juliabee 11
Геймер juliabee 11
Фенрис и Андерс:
Ф: Конечно. Они рабы. Магистры не брезгуют порабощать себе подобных.
А: Что, и ни одного магистра?
Ф: Что тебе все неймется? Ни один магистр не упустит возможности превзойти соперников. Если упустит, то умрет.
А: Знаешь, чтобы воспользоваться магией крови, нужно посмотреть в глаза демону и принять его предложение. Вот я и подумал, что кто-то наверняка откажется. Хотя бы из эстетических соображений.
А: Человек говорит: "Повезло тебе, что ты такой коротышка! Жуть как больно!"
В: Знаешь, Блондинчик, ты бы мог просто сказать, чтоб я заткнулся.
А: И свести на нет такую великолепную завязку?
В: Просто интересно, правда ли, что все угрюмые маги-повстанцы носят на плечах перья?
А: О чем ты?
В: Я сочиняю эпическую балладу о несчастном отступнике, развязавшем грандиозную борьбу с врагами, которых он не в силах сокрушить.
А: То есть как это "не в силах сокрушить"?
В: Понимаешь, в хороших историях герой всегда умирает.
Ф: У меня вовсе не "мрачная рожа".
В: Ну, кислая. Похоже, ты в этом деле чемпион.
Ф: Я сейчас совершенно доволен жизнью.
В: А, так это ты улыбаешься? Спасибо, что разъяснил. Сам бы я в жизни не догадался.
Ф: Мне не нужна работа.
В: Но тебе бы не помешало обзавестись в этом городе друзьями. Три года - и ты практически призрак.
Ф: Я предпочитаю другое.
В: Ага, здоровое отношение. Ладно, забудь, что я говорил.
Ф: На "мужчинах", ты хочешь сказать.
И: Там, откуда я родом, их называют татуировками. Все моряки себе их делают.
Ф: Но, надо полагать, не из лириума.
И: Да уж. И рисунки другие. Как правило, сиськи.
Ф: Наверное, пара сисек из лириума у меня на груди исправила бы положение.
И: Это ж я. Люблю помогать.
И: Какие милые у тебя глаза.
Ф: У меня... милые глаза?
И: У вас, эльфов, у всех прелестные глаза, даже у мужчин. Так и хочется наковырять и сделать ожерелье.
Ф: Не советую пробовать.
И: О, я и так не думала пробовать. У меня есть на то причина.
Ф: Забудь, что я сказал.
Авелин: Конечно! Это же моя родина. По доброй воле я бы ее ни за что не покинула.
Авелин: Но я не хочу уподобляться отцу и всю дорогу жить воспоминаниями.
Андерс: Я, когда уходил, даже не допускал, что передумаю. Посуди сама, что для меня сделал Ферелден?
Андерс: А теперь вот скучаю. Думаю о нем. Здесь есть что-то неправильное.
Авелин: Ты о том, как обращаются с магами?
Андерс: Нет... А, вот: здесь маловато собачьего дерьма.
Андерс: Приходи в Клоаку - выдам мазь.
Авелин: Что? Да нет! Я просто хочу кое-что узнать о магах.
Андерс: Зачем?
Авелин: Я стражница. Я первая, кому приходится управляться со всякими... неприятностями.
Андерс: Ты хочешь,чтобы я помог тебе убивать себе подобных.
Авелин: Не каждому магу можно доверять.
Андерс: И не каждому стражнику.
А: Твои сестры обе... были... магессы, как отец?
К: Да. А я нет. И что с того?
А: Ничего, не всегда это передается по наследству. Но хорошо, что ты представляешь себе наше положение.
К: Засунь свое положение сам знаешь куда.
К: Это потому, что магесса?
А: Другая твоя сестра говорит, что Бетани была хорошим человеком. Она не упускала возможности помочь людям.
К: Да-да. Наверняка Церковь уже обустроила часовню с ее портретом.
А: Я просто хотел сказать что-нибудь хорошее.
К: Лучше говори гадости. Тебе это больше идет.
А: Мор, сырость, гнусная тьма, в которой кишат зараженные скверной крысы...
К: Заткнись.
А: По-моему, ты воспринимаешь все близко к сердцу.
К: Я протыкаю всех близко к сердцу. Длинным мечом.
А: Да уж. Интересно, чем в себе ты так недоволен, что у тебя такой длинный меч?
Ф: Я не живу в эльфинаже.
М: А тебя не заботит, как живут наши сородичи? Даже ни капельки?
Ф: Мне не нужно заходить в эльфинаж, чтобы знать, как они страдают. Я это знаю получше твоего.
М: Я жила там не один год! Я все видела собственными глазами!
Ф: Ты видела. А я испытал.
И: Не думаю, что твои сородичи много кочевали по островам.
М: Пожалуй, нет.
И: Тогда и не стоит смолить повозки. Боюсь, Лломеррин к долийцам не готов.
М: О чем ты? Мы расстроим тамошних жителей?
И: Это не то место, где можно укрыться от чужого интереса. Откажи хотя бы гадалке - и тебя выгонят из города взашей.
М: Они просто громадные! И там почти всегда ни души. Почему люди не ходят на них любоваться?
В: Наверное, потому, что это частная собственность и ее охраняет стража.
М: Мне вот и показалось, что у всех этих людей очень уж суровый вид.
В: Я ей передам, Маргаритка.
М: Но она же тебя на самом деле не слышит?
В: Конечно, слышит. Что за странный вопрос.
М: Подожди, мы говорим о твоем арбалете или о чем-то еще?
Геймер juliabee 11
Геймер juliabee 11